от зарубежной постройки, никуда не годились.
Миноносцы, те, которые придется бросить, в свою очередь «подберет» на своем пути отряд контр-адмирала Моласа, составленный из кораблей Средиземноморской эскадры. Можно только посочувствовать Петру Павловичу — вряд ли ему понравился «высочайший» приказ прекратить «круизы» и отправляться в дальнее плавание на спешно подготавливаемых к такому переходу кораблях. Теперь Петербург бросал на восток все что можно — броненосец «Император Николай I», а с ним две канонерские лодки «Грозящий» и «Храбрый», а также крейсер «Алмаз», который закончил ремонт. Эти четыре корабля должны были рвать следом на всех парах и обязательно обогнать «Ниссин», чтобы тот тоже оказался «заложником» и своеобразной гарантией отсрочки начала войны.
Одна беда — канонерки имели ничтожную дальность плавания всего в тысячу миль, хотя уголь на них будут загружать в перегруз, а это даст еще несколько сотен миль. Возможно, удастся как-то сделать погрузку на ходу, русские моряки отличаются смекалкой, что-нибудь дельное и придумают. К сожалению, как ему сказали, паровые машины канонерских лодок не отличаются надежностью, но так этим обстоятельством удивить кого-то из русских моряков было трудно.
Эти четыре корабля было последнее, что империя могла спешно бросить в подкрепление — на Средиземном море остался бесполезный клипер «Абрек» с ничтожной боевой ценностью, и пара дряхлых миноносцев, совершенно бесполезных. Но на Балтике хватает всякого хлама — отправят стационарами пару судов, да на Черном море вспомогательные крейсера есть — та же «Березань» или «Прут» — есть, кому заменить ушедших. Да и служба не боевая, а так, демонстрация флага.
— Все, господа, вы все знаете, что вам делать, угля приняли сверх всяких норм, до Сайгона вполне хватит. «Смоленск» нас догонит по пути, ждать его нет смысла, только время понапрасну потерять. А скорости ему хватит, чтобы нас догнать, а если угля нагрузить под горловины, да еще по разным местам распихать мешками, то сможет добраться до Владивостока самостоятельно. Так что выходим немедленно, нас давно ожидают в Порт-Артуре…
Андрей Андреевич стоял на мостике «Осляби» и смотрел на корабли отряда — за броненосцем шла «Аврора», за ней поспевал «Дмитрий Донской». Где-то далеко впереди шли транспорты со вспомогательными крейсерами, которые буксировали миноносцы, чтобы те раньше времени не угробили на переходе свои машины, а вокруг раскинулся огромный Индийский океан. И теперь, с жадностью вдыхая соленый морской воздух, бывший врач, в одночасье ставший адмиралом, подумал о том, что история изменила свой ход, и это вряд ли к худшему…
Броненосная канонерская лодка «Храбрый» воевала в двух мировых войнах, сражалась в Моонзунде. Все же несмотря на все проблемы, на русских верфях умели строить крепкие корабли, пусть и уступавшие иностранным образцам. К тому же после русско-японской войны сделали вывод о недостаточной вооруженности, и во многом сумели исправить этот недостаток…
Глава 21
— Одно из двух, Вильгельм Карлович, — адмирал Алексеев задумчиво посмотрел на карту Квантунской области, что стала составной частью империи и наместничества, куда входило обширное Приамурье с линией КВЖД.
— Или сгинувший «бес» привел дату нападения по нашему календарю, либо повреждение «Касуги» в Суэце, а позже «Ниссина» в Джибути, заставило японцев перенести время начала войны. Мы уже семь дней как в напряжении находимся, завтра февраль начнется.
— Пусть так, ваше высокопревосходительство, но зато есть девять дополнительных дней, чтобы лучше подготовиться к войне, тем паче эскадра адмирала Вирениуса на выходе из Сайгона, а отряд адмирала Моласа в Сингапуре начал принимать уголь.
— А где сейчас находятся японские «покупки»?
— Думаю, купленные крейсера уже в пролив входят, и к Сингапуру пошли, а там их набранные команды ожидают, прибывшие из Японии. Потребуется несколько дней на погрузку угля, до недели, приноровится им нужно, не больше, и «Ниссин» с «Касугой» выйдут в море.
— Если британские крейсера пойдут с ними до Формозы, то мы имеем необходимую отсрочку. Но возможно, корабли Ройял Нэви останутся в Сингапуре, тогда нападение японского флота на нас неизбежно. И оно произойдет девятого числа, наиболее удобное время для начала атаки.
Алексеев лихорадочно просчитывал сложившуюся ситуацию. Две с половиной тысячи миль десяти узловым экономическим ходом корабли Вирениуса пройдут за 11–12 дней, если ничего не помешает, а сам адмирал поторопится. Моласу нужно на пять дней больше, хотя его отряд и так сильно поспешает. Однако японцы начнут боевые действия в самый выгодный момент, когда русские корабли будут только подходить к Шаньдуню, и отрежут им дорогу на Квантун. Тогда прибывающие подкреплением отряды либо погибнут в неравном бою, или будут вынуждены интернироваться в германском Циндао. В лучшем случае, смогут отступить до Шанхая, а оттуда попробовать снова выйти на Артур. Но тогда следует выйти им навстречу со всей эскадрой, иначе прорыв не состоится.
— Может быть, нам следует выйти с эскадрой навстречу седьмого числа, — совершенно спокойно предложил Витгефт, — и с божьей помощью совместными силами одолеем супостата. Имея девять броненосцев и два броненосных крейсера, можно надеяться на успех в грядущем сражении, буде оно состоится. Ведь у противника двенадцать кораблей линии, из них броненосцев только половина. Дюжина против одиннадцати в нашей объединенной эскадре — перевес в один вымпел никакой роли в сражении не сыграет. Одолеем, господь нам поможет!
Витгефт перекрестился на иконы, очень уж стал набожным Вильгельм Карлович, принял православие и очень сильно опасался, что непонятно куда сгинувший «подселенец из будущих времен» может снова вернуться в его тело и захватить власть над душой и разумом.
— Почти равенство в двенадцатидюймовых пушках — 24 у неприятеля, и 22 у нас, плюс еще пара девятидюймовых орудий «Императора Николая» в совокупном бортовом залпе. Зато против 24 восьмидюймовых пушек вражеских броненосных крейсеров у нас дюжина десятидюймовых орудий трех «пересветов», с вдвое более тяжелыми снарядами, и по два восьмидюймовых ствола «Рюрика» и «Баяна» — а это уже существенный перевес в весе залпа.
Витгефт говорил совершенно хладнокровным голосом, упрямо и привычно наклонив голову — именно такого Евгений Иванович его знал. Однако за прошедший месяц Вильгельм Карлович изменился резко, хотя внешне и в привычках продолжал выглядеть прежним. Вот только начальник штаба стал куда более собранным, и с той же энергичностью и неутомимостью полностью переделал планы на войну, им же раньше составленные. И не просто составил новые схемы и записки, нет — потребовал изменить принятую дислокацию кораблей, и с чрезвычайной энергией провел ее за немыслимо короткий трехнедельный срок.
Теперь Тихоокеанская эскадра базировалась на Дальний, там акватория была куда обширней, чем во внутренней гавани Порт-Артура. Имелись доки, мастерские и угольные склады, которые в случае войны можно было использовать в нуждах флота. Одна беда — подступы к Дальнему пока не были защищены береговой артиллерией, хотя прежними планами предусматривалась постановка минных заграждений, которые должны были находиться под защитой отряда канонерских лодок. В этом то и был допущен просчет — под прикрытием броненосцев японцы могли вытралить мины и использовать самый лучший порт на всем Желтом море к своей выгоде.
Перебазирование главных сил Тихоокеанской эскадры в Дальний стало настоятельной необходимостью в связи с прибытием из Владивостока крейсеров «Рюрик» и «Богатырь», а из Чемульпо крейсера «Варяг». Внутренняя гавань Порт-Артура оказалась неспособной вмещать возросшее до тринадцати вымпелов число кораблей 1-го ранга. А ведь прибудут подкреплениями отряды Вирениуса и Моласа, а это еще четыре больших корабля — а куда распихать все семнадцать единиц прикажите⁈
Так что эскадра перебралась двенадцать дней тому назад в Дальний, и принялась тут обстоятельно обживаться, выйдя из состояния «вооруженного резерва». Из окна были хорошо видны все семь броненосцев и шесть крейсеров, причем массивный корпус двухтрубного «Рюрика» заметно выделялся. Наместнику предоставил свой собственный дом, вернее настоящий дворец по местным меркам, градоначальник Дальнего статский советник Сахаров, креатура всесильного Витте, считавший себя здесь полновластным «хозяином». Вот только сразу спасовал — слишком разное у них было положение, чтобы «качать права». Гневные телеграммы от Сергея Юльевича адмирал начисто игнорировал, а Витгефт отписывался на них «высоким штилем». А начнется война, то совсем
